Я встретился с Ниром в моих апартаментах в отеле «Царь Давид» в присутствии Фуллера, который вел за­пись беседы. Это был человек 40—45 лет, один из тех, кто — как и Оливер Норт — выглядел и говорил так, будто ему привычнее находиться на поле боя, чем си­деть за письменным столом. Встреча продолжалась ровно 25 минут. Нир коснулся подоплеки того, что он назвал «двумя слоями» нашей иранской инициативы. Первый слой — тактический («освобождение заложни­ков»), второй — стратегический («установление контак­тов с Ираном, с тем чтобы мы были готовы, когда наступят перемены»). Основная идея, как я понял, состояла в «наведении мостов» с иранскими группиров­ками, которые, скорее всего, будут доброжелательны к Западу. Но Нир указал, что вначале работу следует вести с одной группой («умеренных»), а уж затем уста­новить контакт с другой («радикалами»), ибо послед­ние обладают большим весом в вопросе освобождения заложников. Однако на конкретных лиц он не указал, и, когда встреча закончилась, мое впечатление о недо­статочном контроле над операцией не исчезло.

Нир рассказывал о деталях, но, как указывалось в докладе комиссии Тауэра, лишь немногие представля­ли себе всю картину.

Я знал, например, о секретном визите в Иран в 1986 году бывшего помощника президента по нацио­нальной безопасности Роберта Макфарлейна. В сопро­вождении подполковника Норта он с одобрения прези­дента летал в Тегеран на самолете «Боинг-707» изра­ильских ВВС с грузом пусковых установок для оперативно-тактических ракет. Но до ноября 1986 года я (как и президент) не знал, что Норт и вице-адмирал Пойндекстер, сменивший Макфарлейна, занимались и другими тайными акциями без ведома СНБ.

Когда в двадцатых числах ноября 1986 года стало известно о действиях Норта (в том числе и о возмож­ной передаче никарагуанским контрас денежных средств, вырученных за продажу оружия Ирану), пресса все свалила на СНБ. Но это несправедливо. Оливер Норт не был членом СНБ. Он был всего лишь сотрудни­ком аппарата совета, работавшего под руководством Пойндекстера.

Я знал Олли Норта, подполковника морской пехоты, который участвовал в разработке операции на Гренаде. Отмеченный наградами ветеран Вьетнама, он пользо­вался уважением в Белом доме за свою невероятную работоспособность и как человек, умеющий «делать дело». Его активность перенесла его из джунглей Юж­ной Америки в залы собраний общественных организа­ций, где он выступал, защищая внешнюю политику США. И он был только сотрудником аппарата СНБ, а не его членом, и это — существенное различие для будущих президентов, которые хотят избежать неконт­ролируемых тайных операций.