Я встретился с Ниром в моих апартаментах в отеле «Царь Давид» в присутствии Фуллера, который вел запись беседы. Это был человек 40—45 лет, один из тех, кто — как и Оливер Норт — выглядел и говорил так, будто ему привычнее находиться на поле боя, чем сидеть за письменным столом. Встреча продолжалась ровно 25 минут. Нир коснулся подоплеки того, что он назвал «двумя слоями» нашей иранской инициативы. Первый слой — тактический («освобождение заложников»), второй — стратегический («установление контактов с Ираном, с тем чтобы мы были готовы, когда наступят перемены»). Основная идея, как я понял, состояла в «наведении мостов» с иранскими группировками, которые, скорее всего, будут доброжелательны к Западу. Но Нир указал, что вначале работу следует вести с одной группой («умеренных»), а уж затем установить контакт с другой («радикалами»), ибо последние обладают большим весом в вопросе освобождения заложников. Однако на конкретных лиц он не указал, и, когда встреча закончилась, мое впечатление о недостаточном контроле над операцией не исчезло.
Нир рассказывал о деталях, но, как указывалось в докладе комиссии Тауэра, лишь немногие представляли себе всю картину.
Я знал, например, о секретном визите в Иран в 1986 году бывшего помощника президента по национальной безопасности Роберта Макфарлейна. В сопровождении подполковника Норта он с одобрения президента летал в Тегеран на самолете «Боинг-707» израильских ВВС с грузом пусковых установок для оперативно-тактических ракет. Но до ноября 1986 года я (как и президент) не знал, что Норт и вице-адмирал Пойндекстер, сменивший Макфарлейна, занимались и другими тайными акциями без ведома СНБ.
Когда в двадцатых числах ноября 1986 года стало известно о действиях Норта (в том числе и о возможной передаче никарагуанским контрас денежных средств, вырученных за продажу оружия Ирану), пресса все свалила на СНБ. Но это несправедливо. Оливер Норт не был членом СНБ. Он был всего лишь сотрудником аппарата совета, работавшего под руководством Пойндекстера.
Я знал Олли Норта, подполковника морской пехоты, который участвовал в разработке операции на Гренаде. Отмеченный наградами ветеран Вьетнама, он пользовался уважением в Белом доме за свою невероятную работоспособность и как человек, умеющий «делать дело». Его активность перенесла его из джунглей Южной Америки в залы собраний общественных организаций, где он выступал, защищая внешнюю политику США. И он был только сотрудником аппарата СНБ, а не его членом, и это — существенное различие для будущих президентов, которые хотят избежать неконтролируемых тайных операций.
Нет меток для данной записи.