Англия и Франция отнеслись к русско-германским контактам настороженно. В Лондоне тревожились как за блоковые интересы, так и за позиции в Персии.

Эта рекомендация служила для Сазонова ориентиром в Потсдаме. Бетман-Гольвег и Кидерлен-Вехтер вернулись к проблемам блоковой политики.

Первое время ему не хватало также знаний и опыта. Зато Сазонов не слыл либералом и англоманом. Он был готов, следуя пожеланиям премьеров Столыпина, а затем Коковцова, проводить осторожную, взвешенную политику.

Важной предпосылкой к созданию такого блока на Балканах считалось русско-болгарское сближение, которое должно было парализовать усилия Вены и Берлина привлечь Болгарию на свою сторону.

Вместе с тем нет оснований преувеличивать «успех» Извольского. Италии, игравшей на противоречиях ее союзников и Антанты, легче было реализовать свою часть договоренности, нежели России решить сложнейший международный вопрос о Босфоре и Дарданеллах.

Заключение его ожидалось в конце июля во время посещения султаном Николая II в Ливадии. Этот замысел, однако, не осуществился вследствие усиления германского влияния в Стамбуле.

Прояснение позиции Лондона внесло, казалось, успокоение. Однако в декабре 1909 года в Германию направился для продолжения переговоров о Багдадской дороге английский финансист Э.

Характерно, что, сделав шаг в сторону Англии и Франции, царская дипломатия сразу же принялась успокаивать Германию.

Во время пребывания Николая II в Шербуре 18—19 июля 1909 г. состоялись беседы Извольского с французским министром иностранных дел Пишоном.

Дальнейшие переговоры были отложены до встречи Николая II с кайзером. Свидание в шхерах состоялось 4—5 июня 1909 г.

Проект Чарыкова весьма показателен как отражение настроений части правящих кругов России. Он свидетельствовал о неизжитых надеждах занять нейтральную позицию в англо-германском конфликте.

Усиления военного присутствия потребовали также действия турок в Западной Персии. Пользуясь ослаблением тегеранского правительства, Порта начала территориальные захваты в районе озера Урмия, что, по мнению русского Генерального штаба, могло крайне осложнить стратегические позиции Кавказского военного округа.

Когда обстановка в оккупированных городах внешне нормализовалась, англичане вывели свои войска. Был намечен также поэтапный отвод русских отрядов.

Он хвалил царя за мудрость, проявленную на заключительном этапе боснийского кризиса, и высказывал надежду, что это позволяет «главам христианских государств обратить серьезное внимание на важные события в Константинополе», Николай ответил уже после контрпереворота кратким и сухим письмом, вде выражал убеждение в мирном исходе турецких событий.

7 апреля в Петербурге собралось Особое совещание, которому предстояло определить линию поведения России.

Балканы и Ближний Восток. Как ни велико было в русских правящих кругах недовольство Извольским, как ни остро переживалось дипломатическое поражение, дальнейшее развитие внешней политики определялось не эмоциями, а объективной ситуацией.

Ближайшим результатом боснийского кризиса стало видимое торжество Двуединой монархии и германо-австрийского блока в целом и, напротив, очевидное поражение России и урон престижу Антанты.

10   марта Комитет имперской обороны Англии решил оказать в случае войны помощь Франции как на море, так и на суше.

7    марта Извольский передал ответ на ноту Пурталеса, очень любезный по форме, но уклончивый по существу.

Сам британский министр считал, что сербские территориальные притязания не стоят риска европейской войны66.