Министр продолжал считать, что только путь компенсаций способен привести к мирному и небезвыгодному для России и Балканских государств исходу. Предложенный же совещанием министров протест остался бы бесполезным «либо привел бы нас к столкновению с Австрией».

Извольский рекомендовал воздержаться от вручения венскому кабинету подготовленного Чарыковым и Коковцовым меморандума и ответить только на сообщение об аннексии, «составив этот ответ в более общих выражениях и сообщив его другим державам». Он отвергал рекомендацию совещания вернуться в Россию, находя предстоящие беседы в Париже, Лондоне и Берлине «особенно полезными в настоящее время». В заключение Извольский предупреждал, что образ действий Совета министров может побудить его подать в отставку, и просил согласия царя на продолжение своей заграничной миссии. Этот демарш увенчался относительным успехом: Николай II разрешил министру продолжать поездку по европейским столицам.

Гораздо труднее было разуверить в наличии сепаратного сговора России с Двуединой монархией Францию и Англию. Раньше чем приступить к деловым переговорам с ними, Извольскому пришлось дать письменные объяснения (Форин офис — через британского посла в Париже Ф. Берти). В специальном меморандуме он уверял, будто при встрече с Эренталем в Бухлау не знал, что решение об аннексии уже принято, и не был уведомлен о сроке. В конечном счете французские и английские политики так и не поверили Извольскому, что вряд ли могло способствовать успеху его миссии.

Сдержанный прием, оказанный Извольскому в Париже, оттеняла позиция французской печати. Газеты обвиняли его в умышленном сокрытии сделки с Эренталем с целью не мешать заключению нового русского займа. Извольскому пришлось публично оправдываться в интервью редактору влиятельной «Тан».

В переговорах с французскими государственными деятелями министр выдвинул идею международной конференции. Извольский обещал им сотрудничество в марокканском конфликте, рассчитывая в ответ заручиться поддержкой Франции в вопросе о проливах. Эта надежда оправдалась лишь отчасти. Председатель Совета министров Ж. Клемансо и министр иностранных дел С. Пишон в общих словах выразили сочувствие его замыслу, но от обсуждения конкретных условий, а тем более действий, уклонились.